В календаре дат и событий на 2025 год есть строка о том, что 23 мая этого года исполнилось 90 лет со дня рождения Михаила Михайловича Шолохова. Согласимся, что совсем необязательно к каждому юбилею разворачивать какую-то кампанию или что-то в этом роде, но с Михаилом Михайловичем случай особый. С ним формальные даты никак не увязываются, он как бы вне всего этого, на недосягаемой вышине. Вот уже сколько лет прошло, юбилейных и рядовых, а почему-то часы и минуты общения с ним не забываются. Не забываются его суждения, его оценки происходящего у нас в стране и за рубежом, его высказывания по поводу нарастающего негативизма в обществе, неотступная тревога, душевное искреннее беспокойство за судьбу новых поколений, за детей и внуков.
А разве забудешь такой «неслучайный» случай?
На встрече с вёшенскими музейщиками осенью 2012 года Михаил Михайлович говорил: «Я прожил уже большую жизнь, мне довелось похоронить большое количество друзей, родных, знакомых, близких, и вы знаете, почти каждый раз, после такого… мероприятия, как похороны, возникает к самому себе вопрос-проклятье: почему же я не спросил у этого человека, пока он был жив, об этом, об этом и об этом? Возможно, он только один и мог ответить на эти вопросы…»
Здесь – чистая правда. Как в воду глядел главный музейный консультант и наставник. Его не стало 21 октября 2013 года, а вопросы… Вопросы остались. Да они никогда не кончаются и с ними надо работать и работать.
Хорошо ещё, что тогда под рукой оказался подготовленный ранее блок «журналистских» вопросов и Михаил Михайлович, отталкиваясь от них, успел наговорить на мой диктофон свои мысли и взгляды – от уклада жизни в шолоховском доме до организации работы с творческим наследием отца – Михаила Александровича Шолохова, одного из лучших романистов ХХ века.
Ответы на вопросы, сгруппированные тематически, сами просились на страницы СМИ, что и было частично сделано по требованию момента. Но до сего дня осталось ещё немало вопросов с ответами, которые ждут своей публикации. В связи с этим пришло решение напечатать в этом году весь массив вопросов и ответов Михаила Михайловича Шолохова, полностью, без купюр. СМИ, которые в 2013-2014 гг. выборочно публиковали фрагменты этого текста, надеемся, нас поймут.
Ответы на вопросы записал и подготовил к печати Алексей Михайлович Кочетов, в то время сотрудник музея-заповедника М.А.Шолохова (ст.Вёшенская, декабрь 2012 г.).
1. Родословная, родственные отношения, окружение (друзья и недруги)
– Михаил Михайлович! Какая была атмосфера в доме Шолоховых? Можно охарактеризовать её в нескольких словах?
– Если в нескольких словах, то её можно охарактеризовать как нормальное давление атмосферы – 765 мм рт. ст. Это в шутку, а так – что можно сказать… Всегда дружелюбная, деловая, спокойная атмосфера.
– Кто из окружавших Михаила Александровича Шолохова людей был особенно близок писателю, с кем он любил поговорить по душам?
– Я бы так сказал: никто. Такой он был человек, что сегодня его интересовал один собеседник, завтра – другой, послезавтра – третий. С кем он любил поговорить по душам? Да с кем угодно, с любым человеком, который был ему интересен. Не любил только переливания из пустого в порожнее, а если это был серьёзный разговор, то мог беседовать хоть с пастухом, хоть с шофёром в машине, хоть с приезжим большим гостем – с кем угодно.
– Какое место в жизни Михаила Александровича занимала семья?
– Ничего сенсационного здесь тоже не скажу. Семья – крепкий оплот и тыл, как у многих людей. Была тогда в этом какая-то норма. Определённая привычная «нормальная» норма.
– Считается, что сам Шолохов не вёл дневников, а дети? Или другие родственники? Что из этих записей сохранилось?
– Сам отец вёл дневники до войны, и это дневники были, можно сказать, охотничье-рыболовные. Ну и, наверное, записывал ещё что-то. Я сам только слышал об этом. Ничего ведь не сохранилось. О себе и о брате старшем точно могу сказать, да и о Марии – никто из нас записей никаких не вёл. Надо ещё Светлану Михайловну спросить. По-моему, она вела короткие записи в поездках за границу и подробный дневник последнего месяца жизни отца. Но в этом грустном дневнике преобладают эмоции, т.к. тот отрезок времени, конечно, был трагичен, как и у всех, кто теряет своего близкого и любимого человека.
– Как повлияли на Михаила Александровича его отношения с отцом Александром Михайловичем, с матерью Анастасией Даниловной, с тестем Петром Яковлевичем?
– Как повлияли? Так же, как и влияют любые отношения родителей к детям. Или старших к младшим, я бы так сказал. Михаил Александрович был духовно близок своему отцу, с которым вёл разговоры и о литературе, и о философии. Не случайно Александр Михайлович называл его «Спинозой».
– Как часто посещал Михаил Александрович кладбища, где похоронены его отец и мать?
– Я вот, например, такого случая не помню. Я, по совести сказать, могилу деда своего, пожалуй, быстро и не найду. Да и бабкину буду долго искать здесь, в Вёшках, на старом кладбище… Может быть, потому что все такие посещения выливались в нечто обязательно-показательное. Может, поэтому и отец не любил ходить туда. Во всяком случае, я не помню такого. Могила его отца во время войны была, как и всё кладбище в Каргинской, разгромлена, но по отдельным уцелевшим захоронениям её удалось восстановить.
Михаил Александрович очень редко посещал могилы родных, видимо, для него важнее было помнить их живыми.
– Кого из родственников Михаил Александрович считал наиболее понимающим его творчество?
– Я бы сказал: никого. Никого из родственников. Он и профессиональных-то критиков, глубоко понимающих его творчество, не находил. Все мы, родственники, были как-то далеки от его творчества, да и он не пытался нас когда-либо к этому привлечь. Я, допустим, пошёл на биологический факультет, потому что любил рыбалку, охоту, любил природу без памяти. А теперь жалею: за каким чёртом я пошёл на биологический? Как сухая наука биология меня потом здорово разочаровала. А вот если бы я пошёл на филологический, было бы лучше, наверное. По крайней мере, сейчас, думаю, отца бы я отредактировал лучше всех.
– Давала Мария Петровна оценку писательскому труду мужа? Как? Каким образом? Знал он эти оценки? Говорил с ней когда-либо о писательском труде, о подробностях литературной работы?
– На все эти вопросы я ответил одним бы словом: нет. Оценка писательскому труду… Она могла только присоединиться к какому-либо мнению, ведь была она обыкновенная женщина. И если кто-то давал какие-либо оценки, мать, как отец её называл, «епархиалка», соглашалась или нет. Сама же давала оценку иногда некоторым сценам, которые она считала фривольными. Чисто женский взгляд, что ли. Но в ранних письмах он подробно информировал её о положении дел в литературных кругах, о своих планах, отношениях с издателями.
– По каким поводам могли возникать споры между Михаилом Александровичем и Марией Петровной и как они обычно заканчивались?
– Можно сказать, отец никогда не настаивал на своём мнении, он очень хорошо чувствовал свою правоту. Или неправоту. Если что-то там заспорили с матерью, по хозяйственным вопросам или другим, он легко уступал, если чувствовал хоть чуть, что он неправ. А уж если чувствовал, что прав, то, конечно, ни Мария Петровна, ни кто другой его переубедить не могли.
– Мнение отца было «истиной в конечной инстанции» для любого спора в семье?
– Смотря какой спор, в зависимости от конкретной ситуации. И смотря о чём, и как спорили. Но «истиной в последней инстанции» его мнение и не могло быть. Если он чувствовал, что неправ, даже руки вверх поднимал: «Всё, всё, всё…»
– Кого из знакомых Михаил Александрович считал самым близким по взглядам на литературу, политику, устройство жизни?
– Отец говорил «колы как», т.е. когда как. Сегодня – один, завтра – другой, а близким по взглядам – на литературу и политику, на устройство жизни – кого-то конкретно я боюсь назвать.
Он терпеть не мог людей, которые стремились подладить себя под какую-нибудь идею, а не наоборот, изменить свои взгляды на жизнь. Бывают такие: «Я это знаю, я уверен, я «истина в последней инстанции». И всё! Не назову я ни одного из таких знакомых , которых бы отец считал самыми близкими по взглядам. Ей-богу, не знаю. Может быть, можно назвать его «литературную маманю» – Е.Г.Левицкую, да ещё к мнению её сына Игоря он прислушивался и ценил его.
А вот по взглядам на быт, на бытие, здесь можно говорить о людях, о знакомых, которых он считал близкими по воззрениям на эти чисто житейские вопросы. Что же касается литературы, политики, устройства жизни, он разговоров таких не любил и не вёл их никогда с нами и при нас.
Продолжение следует.
Узнавать новости легко. Подписывайтесь на наши страницы в ВК, ОК, Телеграм
Популярные новости Шолоховского района
Прямо через кольцо. Происшествие
